Лидия Гинзбург - Агентство Пинкертона [Сборник]
— Каждый шпион, который работает на меня, может работать на моего врага с таким же успехом… Я никогда не любил шпионов. — О'Нейл оттянул вниз уголки только что надетого жилета. — Но этот сумасшедший великолепен!
— Сумасшедший, сэр?
— Да. Мак-Парланд.
— Разве мистер Мак-Парланд… сумасшедший, сэр?
— Разумеется, — О'Нейл поднял прямые брови, — со времени «Молли» он бредит тридцать два года под ряд.
— Однако… мистер Мак-Парланд не мог бы стать знаменитым сыщиком…
— Напротив того, он иногда верит тому, что он говорит, — это род сумасшествия, почти необходимый для знаменитого сыщика. Он прогуливается под руку с бреднями и садится с измышлениями за стол. Любопытно. Кроме того — он прогнил.
— Прогнил?
— Изнутри. Он рухнет при первом толчке.
О’Нейл посмотрел в окно.
— Машина моего друга Мак-Парланда въезжает во двор. Нет, нет — вы останетесь. Мистер Редж утверждает, что вы при случае окручиваете людей подтяжками и останавливаете поезда на ходу. Здесь, кажется, понадобится что-нибудь в этом роде.
— Дорогой Мак-Парланд, это — ваш сотрудник № 43, с которым я давно хотел познакомиться. Ваш сотрудник № 5 любезно вывез его из города Виктора.
— О’Нейл, — сказал Мак-Парланд, — не позже чем послезавтра вот это появится в газетах.
О’Нейл прочитал:
«Должностные лица Западной федерации рудокопов и члены исполнительного бюро, посвященные в тайные умыслы лидеров, никогда не оставят Колорадо живыми.
Они не останутся в живых уже потому, что я докажу их связь с десятком ужасных злодейств, совершенных на территории этого штата.
Я работал одни в деле “Молли” (О’Нейл поморщился, потому что с некоторых пор ему надоело слушать о деле “Молли”); один работал и здесь, и я знаю все ухищрения тех и других. Я позволю себе сказать, что самые дьявольские преступления Молли были детской игрой (— Какая знакомая фраза! — заметил О’Нейл) по сравнению с планами Федерации.
На моей обязанности гражданина Колорадо лежит истребление этой шайки. Эти молодцы решили, что прошло слишком много времени с тех пор, как я расправился с “Молли”, что, пожалуй, я впал теперь в детство».
— Крайне опасный полемический ход, — негромко заметил О'Нейл.
— «Они не боялись меня, — читал Мак-Парланд. — Они забыли, что даже в каменной кладке всегда найдется слабое место. Я открыл брешь в фундаменте, на котором зиждется Западная федерация рудокопов. Это будет стоить Хейвуду, Мойеру и многим другим их преступной жизни».
— Прекрасный слог! — сказал О'Нейл. — У вас есть предписание об аресте?
— Разумеется.
— Подписанное?
— Губернатором, — нетерпеливо сказал Мак-Парланд.
— Губернатором… какого штата?
— Колорадо. О'Нейл, вы, кажется, надо мной смеетесь?..
— Нисколько. Я вас предупреждаю… о том, что должностные лица Западной федерации рудокопов, по всей вероятности, оставят Колорадо живыми.
— Нет!
— Дорогой друг, будьте благоразумны. Ваше обвинение в подстрекательстве к убийству выглядит довольно бледно, особенно по сравнению с десятком ужасных злодейств, о которых вы упоминаете вскользь.
— Поверьте, веские основания…
— Я в этом уверен. Но, по досадному недосмотру, законы штата Колорадо не карают смертью за соучастие в убийстве.
— Какие же законы, — медленно сказал Мак-Парланд, — карают смертью за соучастие в убийстве?
— Целого ряда штатов: Алабамы, Монтаны, Идаго, Конект…
— Идаго?!
— Без сомнения. По образованию я — юрист. Вы же, дорогой друг, иногда слишком поглощены событиями, имевшими место тридцать два года тому назад.
— Идаго! — не слушая, повторил Мак-Парланд. — О, я понял!
Он стиснул локоть О'Нейла.
— Я понял… Итак, два губернатора вместо одного.
О'Нейл кивнул.
— …шериф…
— Трое-четверо молодых людей — на всякий случай.
— …и поезд…
— Да, правда, — поезд!
— Кроме двух губернаторов, трех пинкертоновцев, шерифа и поезда, необходима поправка в тексте.
— В тексте?
— Дорогой друг, вы стали рассеянны. — О'Нейл разместил по карманам бумажник, револьвер и золотую зубочистку, — смотрите: «никогда не оставят Колорадо живыми». — Я зачеркиваю «Колорадо» и пишу сверху: «Идаго». Вот так: «Никогда не оставят Идаго живыми».
— Мой друг Мак-Парланд ушел, не оставив вам надлежащих инструкций. Он озабочен необходимостью согласовать при помощи телеграфа и телефона намерения двух губернаторов. Я беру на себя поезд. Это проще. В худшем случае мне предстоит беседа с мистером Гульдом-младшим, заведующим западными путями Северной тихоокеанской дороги. Он иногда посещает Денверскую контору.
— Мой бог! — сказал Крейн.
— Да. Когда обстоятельства, до сих пор загадочные для публики, вынудили Перси Гульда выйти навсегда из состава правления железной дороги Чикаго — Барлингтон — Квин-си, мистер Редж предложил ему участие в делах Северной тихоокеанской… Крейн, я вам дам работу.
— Сэр, я должен предупредить. Меня здесь знают в лицо.
— Лицо можно закрыть. — О'Нейл задумался. — Вас могут узнать… Зато и вы можете узнать… одного человека. Только Сайлас и вы. Сайлас занят в союзе… Я вас извещу о часе и месте, Крейн.
* * *— Мы сразу начнем. В качестве местного жителя я распоряжаюсь нашей маленькой экспедицией. Вы позволите, шериф?
— Прошу вас, — солидно сказал шериф.
— Все предусмотрено: вы — представитель правосудия штата Идаго. Я — представитель частной юридической инициативы. И несколько молодых людей, на всякий случай.
— Мистер Кэри, вы превосходный организатор, — сказал шериф из Идаго.
— Шериф, я ученик Мак-Парланда. Этим сказано все самое лучшее, что я могу о себе сказать. Выходите, господа.
За плотно сдвинутыми занавесками автомобиля — темнота, листва, неровные, широко расставленные дома провинциального пригорода.
Маленький фонарь, горящий над доской:
Клуб Союза плавильных рабочих № 125
— Здесь?
— С начала конференции они здесь ночуют.
Из передней лестница круто шла вверх. Кэри остановил Крейна.
— Не пропускать никого…
Крейн один остался у лестницы.
Поднятый воротник пальто и козырек кепи, опущенный на переносицу, встречались на его лице, заменяя маску. Ночь. Тишина. В десяти шагах дышит автомобиль с потушенными огнями.
Как вспоминают юность, Крейн вспомнил себя у дверей мистера Бангса с голубой карточкой в руке. Входной билет в будущее… Последняя в мире романтика? Что ж, — ночь, поднятый воротник, металлическая тяжесть револьвера в кармане, тонкое звяканье наручников в кармане, ступеньки, по которым сойдет, звякая наручниками, убийца… романтика голубой карточки?
